Государь прибыл особою своею в Новгород 30 Августа, и в ту его бытность приехал в службу Герцог фон Крой.
А Губернатор Новгородский Князъ Трубецкий, имея указ ити к Нарве и оную блоковать, пошел из Новгорода к Нарве на перед Сентября 1 числа; а с ним были пехотные полки солдатские Романа Брюса, Ивана Кулума, два Новгородские старые стрелецкие, Захарья Вестова, Мирона Баишева, да два Псковские стрелецкиеж, Юрья Вестова, да Козодавлева, в которых во всех четырех полках стрелецких, кроме двух солдатских, было 2184 человека, да Новгородскаго разряда все дворяне.
И прибыл оные Князь Трубецкой съ теми полками к Нарве 9 числа Сентября.
А Сентябряж в 23 день прибыл к Нарве помянутый корпус с Генералом Маиором Бутурлиным, в котором были помянутые два полка гвардии. В них было людей: в Преображенском 1698, в Семеновском 1238, в Лефортовском [сей полк старый] 1018. Фливерков, Юнгоров, фон Шведенов, и перешед реку Нарову, стали в лагерь от реки близко к лагерю Трубецкаго.
Государь изволил себе изобрать квартиру на острову помянутой реки у пильной мельницы.
А до прибытия Государева под Нарву за два дни приехал присланный по желанию Его Величества от Короля Польскаго Генерал Лейтенант Барон фон Алларт с несколькими Артиллерийскими и Иженерскими штаб и обер офицеры...
По заключении вышеупомянутого Травендальскаго мира с Королем Датским, Король Шведский в скорости учинил транспорт с войски в Лифляндию, а именно: к городу Пернову для сикурса Риги; но когда услышал, что Саксонцы уступили, тогда обратил свое намерение сикурсовать Нарву, и вышед с войски, в 18000 состоящими, (а иные сказывали меньше) Ноября в 18 день, он Король Шведский пришел на сикурс к Нарве; а в 19 день по утру часу в 10 или в 11 прямо на пост, где стояли Стрельцы, напал, (и понеже тогда от неискуства так редко по линии наши люди поставлены были, что по нескольку саженъ один от другова, и то во един человек) где зело с малым сопротивлением в линию вломилися, и дивизию Трубецкаго прогнали, и некоторые полки дивизии Вейдовой и Головина, которые близ оной Трубецкаго дивизии стояли, також прогнали.
В тоже время Герцог фон Крой усоветовав с Генералом Порутчиком Алартом, да с Генералом Маиором Лангом, присланным от Короля Польскаго к Государю, при которых был и Полковник от гвардии Блюмберг, из ретраншемента выехали с некоторыми чужестранными офицерами и своими служителями, и Шведскому Полковнику Графу Штейнбоку на пароль сдались, который их к войску своему привез и содержал учтиво; однакож ружье и шпаги у них обрал (Sic).
По том раздвоясь неприятели, пошли одни на дивизию Генерала Вейда, другие на дивизию Генерала Головина, и у Генерала Вейда сперва людей в конфузию привели и с одного конца сбили, однакож потом по довольном бою отбиты, где и сам он Генерал Вейд, и несколько Полковников ево дивизии тяжко ранены; и ежельб наша конница по должности своей поступала, то бы можно уповать о виктории, но оная побежала чрез реку Нарову в плавь, в которой больше 1000 человек потонуло.
А в дивизии Головина також новые полки смяли, которые в конфузии побежали к Нарове к мосту, который сделан был плавный и нещастием оный от множества людей, как служащих, а более неслужащих, разорвался, где многое число людей и багажа потонуло: но когда они, неприятели, дошли до поста двух полков гвардии, тут оных одержали, и продолжался бой близ реки Наровы даже до ночи, куды и та половина неприятельских людей, которая была против давизии Вейдовой, пришла; однакож неприятеля далее авансировать не допустили; по том как настала ночь, тогда с обоих сторон стрельба убавилася.
И когда гораздо стало быть темно, тогда Генерал Комисар Князь Долгорукой и прочие Генералы с общаго совета послали Князя Козловскаго, да Маиора Пиля к Королю предлагать о удержании оружия, котораго Князя Козловскаго в темноте не допустя к Королю убили, а Маиор Пиль принужден за темнотою возвратиться на зад.
По том тот час начали в Шведском войске на трубах трубить и стрельба с их стороны перестала.
И для того тоюж ночью против 20 числа вскоре послан ото всего Генералитета Маиор Бутурлин к Королю, чтоб и на другий день оружие было удержано, и при том требовать свободнаго отступления, которому Генералы Шведские по повелению Королевскому в присутствии самого Короля дали слово, что Российскому оставшему войску свободно на утрее отступать со всем ружьем и знаменами, только без артиллерии. И по том оный Генерал Маиор Бутурлин приехал в дивизию Вейдову осведомиться подлинно о ево состоянии, где обрел, как ево Генерала Вейда самого, так и Полковников некоторых, как выше помянуто, раненых, и везвратясь (Sic) к Генералитету о том объявил; по том вскоре все наши Генералы позваны к Королю, где учиненный договор подтвержден словом самого Короля, и при том от нашего Генералитета требовано было сей артиллерии, которую Шведы взяли в шанцах, и Король сам сказал: что де артиллерия ваша у нас уже за спиною, и отдат не надлежит; против котораго его Королевскаго ответа просили паки, хотяб одни полковыя пушки велеть отдать; против чего сказал последнее, и обещал отдать из полковых пушек только 6; однакож после и тех не отдали.
В 20 день по утру по учиненному договору наши оставшие начали отступать, наведя паки мост, и на перед пошла дивизия Генерала Головина, в которой и оба полка гвардии, которая и перешла без всякаго супротивления. Но когда Вейдова дивизия пошла, тогда неприятель не токмо у них ружье и знамена стал отнимать, но и платье и прочее с них грабити...
И тако Шведы над нашим войском викторию получили, что есть безспорно: но надлежит разуметь, над каким войском оную учинили? Ибо только один старый полк Лефортовкий был, (который перед тем назывался Шепелева); два полка гвардии только были на двух атаках у Азова, полевых боев, а наипаче с регулярными войски, никогда не видали. Почиеж полки, кроме некоторых Полковников, как офицеры, так и рядовые, самые были рекруты, как выше помянуто, к томуж за позным временем великий голод был; понеже за великими грязьми провианта провозить было не возможно, и единым словом сказать, все то дело, яко младенческое играние было: а искуства ниже вида; то какое удивление такому старому, обученному и практикованному войску над такими неискусными сыскать викторию? Правда, сия победа в то время зело была печально чувственная, и яко отчаянная всякия впредь надежды, и за великий гнев Божий почитаемая. Но ныне, когда о том подумать, во истинну не гнев, но милость Божию исповедати долженствуем; ибо, ежели бы нам тогда над Шведами виктория досталась, будучи в таком неискустве во всех делах как воинских так и политических, то в какую бы беду после нас оное щастие вринуть могло, которое оных же Шведов уже давно во всем обученных и славных в Европе, (которых называли Французы бичем Немецким) под Полтавою так жестоко низринуло, что всю их максиму низ к верху обратило; но когда сие нещастие (или лучше сказать великое щастие) получили, тогда неволя леность отогнала, и ко трудолюбию и искуству день и ночь принудила...
«Журнал» Петра Великого С. 12, 18-21, 23-24.
